Форум » ОБЩИНА » Обращение к Журналистам » Ответить
Обращение к Журналистам
admin: НЕ МЕШАЙТЕ СЧАСТЛИВЫМ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМИ Об общине Виссариона заговорили сразу, как только в начале 90-х годов на юг Красноярского края со всех концов СНГ, а позже и дальнего зарубежья, устремились те, кто признал в самом обыкновенном, ничем доселе не выделявшемся, кроме разве таланта художника, жителе Минусинска духовного Учителя. Поехали в эти места и мои земляки-куряне, кто насовсем, кто паломниками. Одна из них, Таисия, до сих пор ежегодно проводит в общине отпуск. Прошлым летом там побывала большая курская группа, несколько человек из которой не оставляют надежд на переселение на Земли Обетованные (так называют эти места общинники). Молниеносно, буквально в течение одного-двух месяцев, рассталась со своими благоустроенными квартирами благополучная семья (три поколения) доцента КГПУ Владимира Герасимовича Лепихова и обосновалась в одной из красноярских деревень. Однажды мне уже довелось побывать в этих краях — в 1994 году. Тогда Виссарион с семьей жил в двухкомнатной квартирке в Минусинске, а в доме по соседству ежедневно вёл приёмы, где встречался с жаждущими получить ответы на жизненно важные вопросы. Отвечал он, надо признать, на любой вопрос, и человек выходил от него окрылённым. Духовная мощь Виссариона чувствовалась и в его многочисленных в то время проповедях… В тот свой приезд я не добралась до деревень, где начали расселяться последователи учения Виссариона, да и не было, видимо, особой нужды, поскольку главные события разворачивались тогда в Минусинске. С тех пор утекло много воды. Община преобразовалась в Церковь Последнего Завета, официально зарегистрированную. Верующие ушли в глубь тайги, к озеру Тиберкуль, где создают экологическое поселение, а на горе Сухой начали строить свой, особый мир, свой город, который называют по-разному: «город Солнца», «город Мастеров», «Новый Иерусалим»… Официальное же название этого поселения — «Обитель Рассвета». [more] Ознакомившись с учением Виссариона, внимательно следя за развитием этого движения, зная о происходящих в общине событиях из газет, видеофильмов, рассказов приезжающих оттуда людей, мне всё-таки хотелось ощутить всё самой, на всё взглянуть собственными глазами. По разным публикациям СМИ общинники представлялись по-разному. По одним — монстрами, которые морят голодом собственных детей, предпочитают скорее умереть, чем воспользоваться медицинской помощью, лишают своих детей будущего, не обучая, не образовывая их. По другим материалам они представлялись сказочными персонажами, жизнь которых — синтез восточных, древнерусских языческих и христианских мотивов во всех проявлениях: в религии, архитектуре, кухне, моде… Община виделась в этом свете некой единой семьёй, где всё общее, где тебя примут, накормят, обогреют, где все здороваются друг с другом, и твои деньги — мои деньги, и твой дом — мой дом… На этом, надо сказать, некоторые и «погорели», срываясь с насиженных мест целыми семьями. Быстро наступало разочарование, реальность оборачивалась не сказочной, а суровой стороной, ибо такие люди, как правило, пытались путём переезда решить собственные проблемы, искали удобств, бежали от трудностей. Правда, заложников собственной глупости мне лично встретить не удалось. Видимо, все, кто очень хотел уехать назад, уехали, либо ждут подходящего момента — когда удастся повыгоднее продать дом. Тут напрашивается такое сравнение. Я, например, очень люблю юг, море. И вот меняю свою курскую квартиру, допустим, на Ялту. Потом обнаруживаю, что и работы там нет, и средств к существованию, и вообще климат мне не подходит. Кто виноват, кто меня сюда гнал и кто будет помогать мне вернуться?.. В общем, надо очень хорошо подумать, прежде чем ехать в общину. Как сказала одна из первых поселенок, врач-рентгенолог Энна Рагс из Черемшанки, — «без веры, без подвижничества, без осознания той великой миссии и ответственности, ради чего ты на это идешь, здесь делать нечего. Здесь должны жить те, кто уже не может жить там». В Петропавловке, что в восьми километрах от Черемшанки, меня приютила семья Олега Макарочкина, бывшего военного из Запорожья. У него трое детей, и жена Алёна ждет четвёртого. (Кстати, в общину многие прибыли из армии, в том числе и священник Церкви Сергей Чевалков, бывший полковник ракетных войск. А вообще, кого тут только нет! От печников до артистов балета, и в основном — интеллигенция, большинство — с высшим образованием). Макарочкин нашел себе здесь дело по душе — столярное. Рано утром он уходит в мастерскую, а в восемь поднимает всю семью. Сын Максим тоже работает по дереву, а девочки, Жанна и Таня, управляются по хозяйству. Маме сейчас тяжело, у нее сложности с беременностью, она полтора месяца пролежала в больнице на сохранении. Вот, кстати, ответ на ту глупость, что в общине не признают традиционной медицинской помощи. Уверяю вас, здесь полная свобода выбора: хочешь — рожай в бане в воду, хочешь — пригласи акушерку, хочешь — отвезут в роддом. Более того, в гостевом доме, где живут Макарочкины (это что-то вроде временной гостиницы), оборудуется медицинский центр. Уже есть кабинет Ци-Гун и Су-Джок терапии, где работают два специалиста. Одна из них Юля-американка (потому что последние годы жила в Америке), другая — Таня-китаянка (она, действительно, китаянка, в прошлом — солистка балета Сыктывкарского музыкального театра), одарённая от природы мощными экстрасенсорными способностями, подтверждёнными специальным дипломом с правом лечения. В медцентре оказывают помощь не только общинникам, но и местным жителям. Верующие, увы, тоже болеют. Правда, они не ссылаются на то, что где-то простыли, или на них кто-то чихнул… Вообще болеть здесь считается не очень прилично, общинники прекрасно помнят слова Учителя: «Крепость плоти зависит от крепости духа», — так что все свои болезни они связывают с духовным своим несовершенством. Кто хоть немного знаком с книгами Лазарева, Жикаренцева, Луизы Хей и других психологов, поймут, о чём речь. Что же касается образования, то здесь, вопреки тому, что пишет об этом пресса, дети общинников учатся все. И это обязательно. Другое дело — кто-то учится в местной школе, кто-то на семейном обучении, кто-то избрал для себя форму экстерната, но все эти формы обучения существуют в государстве, хотя редко используются. В Черемшанке, например, есть две школы: поселковая и общинная. Дети (по собственному желанию) могут учиться в любой из них. В общинной школе преподают те же предметы, что и в местной, только больше внимания уделяется прикладным предметам: пению, танцам, рисованию, лепке, ремёслам. Так как общинная школа пока не лицензирована, то дети, которые в ней учатся (а также на других формах обучения), каждую четверть проходят аттестацию в местной школе. После окончания школы у них, как и у местных ребят, — полная свобода выбора дальнейшего своего пути: кто-то уезжает в мир на дальнейшую учёбу, кто-то остаётся в деревне, выбирая себе дело по душе. И, надо сказать, вырастают здесь такие умельцы! Те же Жанна и Таня Макарочкины шьют, вяжут, лепят, делают ювелирные украшения, игрушки из керамики… Кроме того, прекрасно играют на пианино (в гостевом доме два инструмента). А их подружка, двенадцатилетняя Маша, так скачет на коне, что мастер спорта позавидует. В общем, растут там совершенно нормальные дети, не чуждые и развлечений типа дискотек. Правда, взрослые не очень приветствуют их походы в клуб, но и не запрещают, насилие здесь не принято, свобода выбора священна. Иногда случаются и конфликты. В клубах, в школах детей верующих, бывает, бьют, а они, воспитываемые без агрессии, просто не в состоянии дать сдачи. Но в общем-то такие случаи редки, в основном ребята живут дружно. И взрослые также не доставляют никому хлопот — ни властям, ни местным жителям: не пьют, не курят, не дебоширят. А недавно общинники победили на выборах в органы местного самоуправления Курагинского района, что свидетельствует об известной доле уважения к ним местных жителей. В декабре прошлого года Церковь Последнего Завета (в 1995 году община была официально зарегистрирована как религиозная организация) прошла перерегистрацию в Москве и в Красноярске, так что слово «секта», тем более, «тоталитарная», применительно к этой общине остаётся лишь в лексиконе недобрых языков. Много терпимее стали к виссарионовцам сейчас староверы, хотя раньше многие из них, встречаясь с общинниками, демонстративно отворачивались, не здоровались. Ну а сельские кумушки не прочь и сейчас «перемыть приезжим косточки», особенно в магазине по поводу того, что мяса не едят и вообще ничего животного… Виссарионовцы, действительно, строгие вегетарианцы. Они не едят убойную пищу (мясо, рыбу, яйца), не считая её полезной, а также по нравственным соображениям. Но вопреки упрёкам со стороны разных СМИ, верующие охотно потребляют молочные продукты, отдавая предпочтение не цельному молоку, а кисломолочным продуктам. Но это и не расходится, как известно, с рекомендациями врачей традиционной и нетрадиционной медицины. Нельзя сказать, что здесь отказались от благ цивилизации. Есть редакция с неплохим компьютерным оборудованием (издается газета «Земля Обетованная» и несколько приложений к ней), видео-студия, высокого класса студия звукозаписи. Практически в каждом доме — магнитофон. Верующие слушают записи встреч с Виссарионом, концерты священника Владимира Капункина; однако не отказываются и от удовольствия насладиться хорошей современной музыкой, но особенно классической. По телевидению, в основном, слушают новости, из фильмов предпочитают неагрессивные. Избегают негативной информации, которая идёт от боевиков, ужастиков и другой подобной экранной продукции. Но главное, стараются, чтобы от них самих не исходило ничего негативного. Когда виссарионовское движение начиналось, была некая эйфория: вот они соберутся, создадут единую семью, экологически духовный Ковчег Спасения, и наступит Царство Божие. Но по прошествии лет стало ясно, что это Царство нужно строить своими руками. И начался труд — простой, обыкновенный, на земле. Во имя друг друга. Ведь по сути Учение Виссариона сводится к тому же Евангелию: возлюби Бога и возлюби ближнего своего. Человек должен думать о Боге, о природе, о ближнем, отдавая тепло души окружающим, не требуя взамен ничего. Попробуйте-ка так пожить, когда мы привыкли жить только для себя, когда лучший кусок — только себе. В каждой деревне сейчас пытаются создать, так называемую, единую Семью. Она создаётся по принципам природной семьи: общий труд, взаимопомощь, открытые двери и сердца. Создавая такую Семью, верующие объединяют и денежные средства (кроме детских пособий и пособий по инвалидности). Не все, конечно, к этому созрели, есть и те (и их не мало), кто пока не готов к объединению своих средств, и это воспринимается всеми нормально. Питаясь по-вегетариански, люди выращивают всё на своих огородах, так что с овощами здесь проблем нет. И ещё развито собирательство таёжных даров — всевозможных ягод, грибов, кедровых орехов. Закупаются лишь крупы, растительное масло, одежда, обувь. Сейчас основная забота верующих — заработать средства на развитие общины, то есть на строительство домов, развитие мастерских, на обучение мастеров. В каждой деревне, где живут общинники (а их уже более 40), возникают свои ремёсла и промыслы: столярное, кузнечное, гончарное, бондарное, лозоплетение и т.п. Изделия мастеров отличаются не только своей самобытностью, но и несут какой-то особый свет, что и привлекает, видимо, к себе множество желающих их приобрести. Выставки-продажи, которые специально организуются в Красноярске для мастеров Земли Обетованной, вызывают огромный интерес к себе, изделия идут нарасхват, а мастера получают много заказов. Мастеров общины (художников, скульпторов) постоянно приглашают оформлять интерьеры и экстерьеры различных учреждений. Талантливые певцы и музыканты общины, ансамбль «Гармония», небезызвестная эстрадная певица Светлана Владимирская часто приглашаются в Красноярск со своими концертами. Успешно выступает, в том числе и за рубежом, священник церкви Владимир Капункин — автор и исполнитель собственных песен. В общем, если сказать просто, на землях Сибири, на юге Красноярского края, строится новое общество, альтернативное существующему. Люди стараются построить Будущее для себя и своих детей — без агрессии, войн, горя и смерти, без болезней, без эгоизма, ревности и всех тех пороков, которые недаром называют смертными грехами. Беседуя с людьми в общине (а мне удалось побывать во многих домах и беседовать со множеством людей), я убедилась в обратном тому, что пишут об этих людях СМИ — как об изгоях, отторгнутых обществом, либо просто несостоявшихся в жизни. У большинства из них в «миру» по современным меркам всё складывалось благополучно. Были и работа, и власть, и слава, и деньги… Если что и не устраивало этих людей в социуме, то только те плоды «цивилизации», которые мы сейчас черпаем полными горстями: преступность, ненависть, дедовщина в армии, наркомания, религиозная нетерпимость, уничтожение природы. Конечно же, это не религиозные фанатики и не зомби, как пытаются их представить некоторые мои коллеги. Это умные, талантливые люди, которые взяли на себя высочайшую ответственность за будущее не только планеты Земля, но всего Мироздания. На эти Земли их привёл духовный поиск. Многие из них прошли разные эзотерические школы; немало пришло из православия; есть и мусульмане, кришнаиты и буддисты, бахаисты, много рериховцев… Сюда, в такие нелегкие бытовые условия, едут и иностранцы — из Болгарии, Германии, Швеции, Италии. С некоторыми из них я познакомилась и немало общалась. Для меня, горожанки, удивительно то, что многие, никогда ранее не соприкасавшиеся с деревней, легко вошли в этот быт, с радостью занимаются землёй, будто всегда выращивали овощи, чистили снег, топили печи, качали воду из замёрзших колонок… Конечно, не всем так легко здесь живётся. Например, москвичка Лена Игнатова, которая работала в престижном институте при МГУ, занималась международным туризмом, была замужем за академиком, признаётся, что сельское хозяйство даётся ей с немалым трудом, хотя и собирает она неплохие урожаи. И всё-таки, по её словам, она не представляет себя больше нигде. «Проложи свою дорогу рядом» — гласит одна из заповедей Виссариона. И последователи Его, не навязывая никому своих взглядов и образа жизни, просто живут сами так, как считают правильным. Самое сложное на выбранном ими пути — это изменить себя: избавиться от эгоизма, гордыни, ревности, зависти, агрессии, не ответить злом на зло… Возлюбить не только ближнего, но и врага — этот закон двухтысячелетней давности хорошо всем знаком, но как исполнить его? Как переступить через гордыню, прийти к смирению? И здесь этому учатся. Виссарион учит каждому шагу. Ведя своих последователей, Он учит их быть истинно верующими — в каждом движении, в каждом поступке, в каждой мысли. Недаром Его Учение называют здесь «Школой Жизни». Не устремлением в заоблачные выси, не медитацией, но преодолением себя ежедневно, ежечасно, волевым усилием, постигается здесь искусство Жизни — Жизни в радости и любви. В каждодневном труде, в общении друг с другом, в общении с Природой здесь учатся не только не делать что-то неподобающее, но даже не думать ни о ком плохо, ибо сила мысли у человека такова, что ею можно убить. Любовь в общине — тема отдельного, большого разговора. Происходящие в общине процессы, у нас, в миру, не всем понятны, поэтому доходящие до моих коллег слухи часто домысливаются ими либо в силу собственных представлений, либо существующих в обществе стереотипов «что такое хорошо и что такое плохо». Любовь, в понимании верующих, священна! Здесь женщина спокойно может признаться в своих чувствах мужчине, даже женатому, и никто её за это не осудит. Возникают здесь и «любовные треугольники», которых не прячут и не стыдятся. Здесь учатся не смотреть на мужа и жену как на собственность. С миром и благодарностью за совместно прожитые годы муж отпустит жену, если она полюбила другого. Здесь жена может принять в свою семью женщину, полюбившую её мужа, но если сумеет стать с ней подругами. Однако любовь природная возможна только между двумя! Мужчина же, вступивший в близость с женщиной однажды, берёт на себя ответственность за неё и детей навсегда, и никогда не оставит их без своей заботы, хотя может иметь и другую семью… То есть, на мой взгляд, отношения между мужчиной и женщиной в общине чище, чем у нас, в миру, и более ответственны. Общину Виссариона можно сравнить с монастырём, только община более демократична и открыта и, я бы сказала, более естественна в своём существовании. Да, здесь есть свои законы, за нарушение которых человека могут вывести из единой Семьи, не считать его верующим (например, за грубость, за выпивку, за недостойное поведение). Но ведь таковы монастырские порядки везде. Попробуй-ка со своим уставом да в чужую обитель… Но в целом это сообщество людей очень отрытое, развернутое вовне, к миру. Открытость здесь просто потрясающая. Здесь можно сказать друг другу очень нелицеприятные вещи, но никогда — в отсутствие третьего лица (введен даже соответствующий закон). Здесь люди, не боясь осуждения, признаются, порой, в самом постыдном, в таких своих слабостях, которые обычно принято тщательно скрывать, например, в лицемерии, чревоугодии, жадности… При этом разговор может идти не только тет-а-тет, но и на собраниях. Проводятся здесь собрания разные: общедеревенские, семейные, морально-этические, «стулья Мудрости»… Все они имеют свои оттенки, постороннему взгляду не сразу заметные. Я была на некоторых таких собраниях. На одном из них, например, просила подсказок на «стуле Мудрости» молодая женщина, попавшая в «любовный треугольник», на другом смиренно выслушивал советы ближних один из братьев. Когда я спросила его, как чувствует себя человек после такой «чистки», он ответил: «Очень здорово. Разве может быть плохо, когда ты вымоешься, вычистишься…» На одном из общих собраний было решено переизбирать старосту деревни, потому что он, по мнению общинников, потерял былую открытость и отзывчивость, стал невнимателен к женщинам, у него появилось самовозвышение… Брат со всем этим согласился и ничуть не обиделся, напротив, поблагодарил братьев и сестёр за полученную мудрость. Кстати, этот человек — бывший военный, привыкший и командовать, и подчиняться. Занимался он и коммерцией, имел деньги и женщин, но всегда находился в духовном поиске, что и привело его в Сибирь. «Не хочу, — сказал он в беседе со мной, — чтобы мой сын пристрастился к наркотикам, испытал армейскую дедовщину. Что вы можете мне предложить из того, что я не видел? А вы бы так смогли жить, как мы здесь?..» Для себя я пока ответа на этот вопрос не нашла. Но жизнь этих людей я действительно, назвала бы жизнью подвижников. Каждый день совершать самый тяжелый труд: учиться видеть в каждом человеке Христа, менять себя, не убегая в одиночество, а напротив, — в постоянном общении, не раздражаясь, не обижаясь!.. Вот вам, и «поиск лёгкой жизни», о которой любят писать мои коллеги. Люди в общине, конечно, собрались разные. Большинство приобрели (на вырученные от продажи своих квартир деньги) собственные дома либо участки земли под строительство дома. Некоторые предпочитают цыганский образ жизни, кочуют из деревни в деревню. Многие приехали, не имея вообще ничего. Если они приехали как верующие, т.е. готовые отдать тепло души своей и труд во благо ближнему, то у них всё складывается нормально: появляется и кров и пища. Если же они приезжают что-то урвать для себя, пожить за чужой счёт (а таких приезжало в общину немало, особенно в начале), то долго не задерживаются. Уезжают, порой, и по другой причине. «Убеждаюсь всё больше, что Учение верное, великое, но при своих претензиях выжить здесь не смогу. Поэтому собираюсь уезжать», — так сказал мне Николай Поликарпович, бывший полковник МВД из Краснодара. Не может он смириться со слабостями ближних, с отсутствием порядка, расточительностью. И вновь вспоминаются слова Энны Рагс: «здесь должны жить те, кто уже не может жить там». Одним словом, в общине идёт нормальная жизнь, наполненная трудом, благодаря которому строится прообраз нового общества. Так видят свою жизнь здесь общинники, считая себя вполне счастливыми людьми. Такой же увидела их жизнь и я, простой журналист, наблюдающий за этой жизнью уже не первый год. Более того, беседуя со многими последователями Виссариона, наблюдая жизнь их во времени, я — откровенно скажу — испытываю «чистую» зависть к их нелёгкому счастью. И диву даёшься обеспокоенности, настороженности моих коллег, считающих своим долгом спасти «несчастных», которых якобы обманывают, выманивают деньги, превращают в рабов. Когда нас обманывает государство, обманывают банки, всевозможные компании — мы, журналисты, почему-то не бросаемся с таким пафосом в защиту пострадавших; напротив, укоряем их: сами, мол, виноваты, надо было думать, а не слепо доверять. Когда миллионы живут в общежитиях, по чужим углам, не имея надежды даже в отдалённой перспективе получить квартиры, — и здесь благородного пафоса прессы не слышно. Миллионы беженцев, безработных, нищих, калек, детей-сирот — действительно несчастных людей. Почему бы не помогать им? Когда полвека назад молодёжь ехала на комсомольские стройки, на целину, жила в бараках и палатках, замерзала в неотапливаемых вагонах, мы, журналисты, неустанно трубили о романтике. Что же мешает нам сегодня, дорогие мои коллеги, взглянуть на происходящее в Сибири глазами романтиков, а не приземлённых уставших прагматиков? Почему бы нам не увидеть в происходящем в Сибири не проявления людей с больным сознанием, а духовный подвиг наших соотечественников? Почему бы не показать на страницах наших газет и журналов ту красоту, которая рождается на этих землях — храмы, часовни, сказочной архитектуры дома, уникальные изделия рук человеческих? Почему не рассказать своим читателям о том, как здесь зарождается здоровье нации? О том, что в то время, когда Россия вымирает, здесь, в общине Виссариона, идёт восьми-девятикратный прирост населения! Дорогие мои коллеги, почему бы вам самим не посетить эти места, не взглянуть на всё происходящее собственными глазами, а не перепечатывать друг у друга статьи, изготовленные недобросовестными авторами? Обращаясь к вам, прошу вас, уважаемые коллеги: давайте позаимствуем у лучших представителей нашей российской интеллигенции один из её основополагающих принципов — никогда дурно не говорить о том, чего мы не знаем, до конца не понимаем, в чём мы ещё не разобрались. Давайте же становиться цивилизованными, мыслящими, честными людьми, предполагая, что истинное Явление, не изученное нами, может просто находиться за пределами сегодняшнего нашего понимания. Согласитесь, мои дорогие, что сегодня так мало счастливых на Земле людей. Давайте же дадим возможность этой горстке собратьев, ощущающих себя счастливыми в своей нелёгкой, но яркой жизни, продолжать оставаться счастливыми. Тамара Антипенко, журналист газеты «Курская правда» P.S. После поездки в Сибирь в руки мне «случайно» попала книга «Философия Грядущего». Авторы её — ведущие учёные Казахстана: С. Колчигин, доктор философских наук, и А. Капышев, кандидат философских наук. Небольшой фразой из этой книги мне бы хотелось закончить свою статью: «Непросто осознать всю громадность того переворота в мировоззрении, мироотношении и реальной жизни людей, который свершает Виссарион…» Мой адрес: 305004, г. Курск, ул. Ленина, 99-б, кв. 7 Антипенко Тамара Николаевна. Тел.: дом. 56-35-00, сл. 35-09-75 [/more]
Ответов - 0
полная версия страницы